Я открываю шифоньер и достаю мамину шляпку. Из черной лакированной соломки. Это даже не шляпка, а полберета, который чудом удерживается на голове с помощью тоненькой резинки под подбородком. На шляпке – роза. Она так хороша, что кажется, источает тонкий аромат. Почему-то «Красной Москвы». К шляпке полагались туфли. Классические лодочки из замши с тонким кантиком из лакированной кожи. Чтобы они не спадали, в носки нужно напихать побольше ваты. К туфлям – сумка. Красивый ридикюль с лаковыми полосками по бокам, который мама берегла на выход. Но главное – платье!
Перебираю наряды на вешалках. Они висели по одному, и в шкафу было просторно. Здесь же папины рубашки и костюм, пальто. И все помещалось в двух створках. В третьей было всего четыре полки: мамина, папина, моя и для постельного белья, еще пара ящичков для мелочей.
Руки ласкает вишневый панбархат, крепдешин. Вот оно, сиреневое платье из рельефной ткани космос. Последний писк! С модным рукавом три четверти, сшито четко по маминой фигуре. Значит, я могу обернуться им раза четыре. Все. Образ завершен. Можно ставить пластинку Мирей Матье и начинать концерт перед зеркалом того же шифоньера…
Мне везло. С самого детства меня обшивала тетя Оля, соседка по нашему жилкоповскому двору. Обычно покупался большой отрез ткани, из которого шилось платье маме, а из остатков мне. У тети Оли не было детей, и она баловала меня прекрасными платьями. Из крепдешина с розами с пышной юбкой, из синей ткани в каких-то дольках лимона – летнее с юбкой-солнце, ярко-голубое с шортиками, отороченное белым кружевом. Один минус – у меня не было чисто детских вещей, с детскими рисунками. И в магазине таких платьев почти не было, висело чаще нечто уродливое и одинаковое. Что-то более-менее подходящее привозили из Москвы или Ленинграда. Про заграницу никто даже не говорил.
Тем не менее шиком считались китайские шерстяные детские платьица, кофточки, яркие шарфики, газовые платки. За обувью гонялись цэбовской, реже – венгерской, польской. С бельем вообще была беда. Но спасали рейды по комиссионкам Одессы и покупки с рук.
Мама после родов перешла в разряд дам с пышными формами, и вообще ничего не могла найти себе в магазинах. Выручали портнихи. Поэтому каждое ее платье было индивидуальным. Но так поступали многие.
В подростковом возрасте благодаря урокам труда что-нибудь несложное я могла сшить уже и сама. Например, брались в магазине мужские рубашки и перешивались в женские. Тогда мода была на клетчатые батники. Сострочить модную белую юбку — тоже не проблема. А вот индийские вишневые джинсы я испортила. Хотела сделать низкую талию, распорола, да так и забросила. Зато у меня были белые штаны на модной тогда кулиске на поясе. Можно сказать, в них я и вышла замуж.
Умение шить для советской девушки было равносильно знанию трех языков. А если в доме имелась швейная машинка, то он считался по-настоящему богатым. Ножную «Подолку» папа подарил маме в первые годы супружеской жизни, но шить на ней научилась я. И строчила все свои шедевры. Выкройки брала в журнале «Работница» и «Бурда». А потом еще окончила курсы кройки и шитья. Как раз вовремя – перед декретом.
В перестроечные годы «Подолка» здорово выручала, когда нужно было срочно сшить новогодний костюм дочкам в садик. И снежинки, и поросята, и даже смерть с косой для какого-то утренника выходили на ней без сучка и задоринки. А также подшивались шторы, джинсы, брюки, строчились юбки…
Были разные времена, менялась мода, но иногда во сне я открываю старый шифоньер и достаю ту самую шляпку. Атмосфера беззаботного детства, волшебства и красоты – это все мамино платье.
