3 апреля супруга экс-судьи Николая Чауса, который последние пять лет жил в Молдове, заявила о его исчезновении.
По ее словам, Чауса похитили из-за того, что он отказывался подавать повторное прошение о политическом убежище, хотя на него и давили люди соратника экс-президента Порошенко Александра Грановского, сообщает “Страна”.
Чаус, по данным многих источников, в 2016 году при содействии людей Порошенко был незаконно вывезен в Молдову (уже будучи под следствием в Украине). Соответственно, если он вернется в Киев и начнет давать показания, это может стать основанием для открытия уголовного дела против экс-президента и Грановского, а возможно, и против других лиц.
В интервью “Стране” Светлана Чаус, супруга Николая Чауса рассказала, как его выкрали из Кишинева. Женщина также сообщила свою версию событий 2016 года, когда, по общепринятой трактовке, судья Чаус сбежал из Украины. По ее мнению, и сейчас, и пять лет назад, это было похищение.
Кто за этим стоит, Светлана Чаус рассказала в интервью “Стране”.
— Расскажите, как произошло похищение вашего супруга.
— Вчера произошло уже второе похищение Николая Алексеевича. Первое было в 2016 году, 10 августа.
— Когда Чаус выехал из Украины?
— Он уехал не сам. Его похитили. И он не сразу покинул Украину. Я хочу, чтобы все поняли: то, что произошло пять лет назад и сейчас — это одна цепочка последовательных событий. Ему угрожали всю осень и всю зиму, заставляя написать повторное заявление о политическом убежище.
— Со стороны кого ему поступали угрозы?
— От Сергея Лысенко (адвокат из Киева, в прошлом прокурор, близкий к Грановскому — Ред.). Это тот человек из Киева, с которым общался мой муж. А указания Лысенко, вероятно, давал Александр Грановский (“смотрящий” за судебной системой времён Порошенко, правая рука Петра Порошенко — Ред.).
— Расскажите, как произошло первое похищение.
— Давайте начнем сначала. С Корбана. Тогда к моему мужу пришли, стукнули кулаком по столу и сказали рассмотреть это дело, иначе вылетит. С кем он там встречался, я не знаю, но я так понимаю, что это был Грановский. Мой муж рассмотрел дело Корбана (и отправил его под стражу – Ред.). С того момента наша жизнь стала… другой, скажем так.
— Что вы имеете в виду?
— Мы начали замечать, что за нашим домом постоянно следят. К супругу на работу приходили люди с денежными предложениями, он говорил мне, что неоднократно их всех посылал. О том, что за ним следит НАБУ и глава НАБУ Артем Сытник, мой муж не знал. Но о том, что за моим мужем следит НАБУ, скорее всего, знало его начальство. Специально на него натравили НАБУ, чтобы подставить.
— Каким образом?
— Рассказываю. В тот день, когда мужа задержали, к нему в кабинет вошел человек с чемоданом или с какой-то сумкой. Это был его знакомый Александр Полищук, которого он знал 15 лет. Позже оказалось, что этот Полищук был кумом Сытника. А после того, как он подставил моего мужа, он стал начальником отдела в НАБУ (Полищук и правда в 2017 году возглавил отдел по работе с общественностью в НАБУ — Ред.). Этот человек вошел в кабинет с деньгами. Муж не знал, с чем он пришел.
— Но по версии следствия, ваш муж требовал взятку от родственников Светланы Сасевич, подозреваемой в незаконном производстве и хранении наркотиков.
— Светлана Сасевич — мать бывшей жены Полищука. И она действительно проходила по делу про наркотики. И она тоже работала в прокуратуре Святошинского района вместе с моим мужем и Полищуком в 2001 году. То есть все они знали друг друга с 2001 года. Мой муж с Полищуком очень тесно общался. Они встречались, Полищук приезжал к нам в дом. И тут бывшая теща Полищука как раз проходит у моего супруга по делу.
— То есть, по-вашему, дело о взятке судье Чаусу было сфабриковано, а сама взятка — провокация НАБУ?
— Да. Мой муж никогда ни у кого ничего не мог требовать. Полищук пришел к нему в кабинет и выложил эти деньги. Тут сразу НАБУ с фотоаппаратами — все, взяли. Взяточник. Задержали. Поймали коррупционера. Потом началась медиа-атака на моего мужа и мою семью. Я полагаю, что этой медиа-атакой также занимались Сытник и Грановский. С целью запугать семью и удалить нас из страны.
— А изначально история с провокацией взятки кем была организована?
— Я так понимаю, что Грановским. Я этого не видела, муж мне ни о чем не рассказывал. Я складывала целостную картинку по кусочкам. Так вот, моего мужа обвинили во взяточничестве. Все пять лет было очень неприятно все это читать. Никакой взятки не было! Пришел кум Сытника с деньгами. И об этом знало руководство суда. И Неля Ластивка (экс-глава Днепровского райсуда Киева), и ее заместительница Оксана Бирса, которая сейчас возглавляет суд. Она была в курсе всех дел моего мужа по сегодняшний день. И тоже “помогала”. Только не знаю чем.
— Если взятки не было, откуда взялись пресловутые банки, в которых якобы ваш супруг хранил деньги?
— Я, честно говоря, сама не понимаю, потому что у меня огорода нет. Эти фото, где детективы САП откопали эту банку где-то на огороде… Даже если допустить, что у нас где-то там строился дом, то там был полный двор строителей. Я у них спрашивала, они его не видели. Моего мужа там не было. А банку эту нашли где-то на улице под забором. Неужели он бы там закапывал банку? Я во все это вообще не верю. И потом, этот Полищук пришел со своими деньгами от НАБУ, он их как-то отдал Чаусу, а потом их тут же забрали при задержании. Какая это взятка, если они сами их принесли? Принесли деньги, сфотографировали их и тут же забрали? Что бы мой муж мог в банку закопать? Не было ничего там закопано.
— Что было после задержания?
— Его отпустили по судейскому иммунитету. Но важная деталь. Еще в суде, когда его “хлопнуло” НАБУ, его начальница Ластивка и ее заместительница Бирса подсунули ему заявление на отпуск. А потом Ластивка подсунула ему листочек, на котором был указан телефон. Это был номер адвоката Андрея Смирнова.
— Который сейчас замглавы Офиса президента?
— Да. Муж совсем недавно показывал мне эту бумажку с номером Смирнова. Николаю Алексеевичу сказали позвонить ему.
— И ваш супруг позвонил?
— Конечно. А что ж ему делать? Они связались. Договор, наверное, не успели подписать, договор уже я подписывала. У меня есть договор с адвокатами — Андреем Смирновым и Кимом Веремийчуком, они работали в паре. И вот, 9 августа муж пришел домой, потом отвез меня с детьми к родителям за город. А 10-го утром я звоню мужу — никто не отвечает. Я приехала в Киев и увидела, что никто дома не ночевал. То есть вечером 9-го августа муж исчез. Вы понимаете, после звонка кому это произошло?
— Смирнова?
— Получается, да. Если ему подсунули его телефон, он позвонил и исчез. Как еще это понимать?
— А Петр Порошенко имел отношение к незаконному вывозу Чауса из Украины?
— Слушайте, что я вам сейчас скажу. 10-го августа я приехала, и сразу у меня под дверью стояла толпа детективов НАБУ и куча журналистов. Тут приехал человек, который представился моим адвокатом — Ким Веремийчук. Он присутствовал при обыске. Сказал, будет представлять мои интересы. Но попросил никому ничего не говорить. Потом, или в этот же день, или на следующий, Ким меня познакомил со Смирновым. Смирнов сказал, что они — от Порошенко. Что мне нельзя обращаться никуда, в полицию тоже. Так надо. А они помогут. И начали “помогать”.
— А кто именно вывозил вашего супруга из страны?
— Этого я не знаю. Я приехала — его уже не было. Последнее, что знаю — он позвонил адвокату. А что было дальше — надо спросить у него. Уже потом я узнала, что мой муж три недели до выезда в Молдову провел где-то в Ирпене. Тогда я об этом ничего не знала. Они его со мной не связывали.
— Кто его туда вывез и с какой целью?
— Не знаю. Да и сам Чаус почти ничего об этом периоде не помнит. Он рассказывал мне, что все это время спал, и днем, и ночью. Видимо, ему что-то подсыпали. Он не понимал, где он, что с ним происходит и что ему делать. После за ним кто-то приехал, водитель дал ему какую-то жевачку, и он не помнит, как его вывозили.
— А кто именно вывозил вашего мужа из страны?
— Ему сказали, что его вывезли на чартерном самолете. Но он этого не помнит. Когда он очнулся, он только спустя несколько дней понял, что он не в Украине. Хотя ни о какой загранице речь не шла. То есть его вывезли без его согласия. Потом у кого-то он спросил и выяснил, что он в Кишиневе.
— Что в это время происходило с вами?
— Я общалась только с адвокатами. А они постоянно боялись чего-то: переглядывались, говорили шепотом, в машине разговаривали при громко включенной музыке. Они приезжали ко мне в 11-12 часов ночи. Представляете уровень конспирации? А газеты писали, что мой муж — взяточник и беглец. И об этой ситуации, что мой муж “убежал”, думаю, знает и Сытник, который обвинил его во взятке. Он все это время знал, где находится мой муж. Это было придумано, что они его якобы ищут. Это все спланированная коллективная акция. Такое бы не провернул один человек. Поведение у них было странное. Веремийчук каждый раз, когда я или мать Чауса спрашивали, что делать, он говорил: “12 лет. Не меньше”.
— Он имел в виду уголовный срок, который грозит Чаусу?
— Да. И это адвокат говорил, представляете? Веремийчук говорил мне: “Вот вы помните, что было в 2005 году? Не помните. Вот и представьте: он выйдет в 2029-м”. Это прямая речь. Ему, мол, надо спрятаться в глухой деревушке и никогда не показываться на люди. А Смирнов в машине приговаривал: “Ой отсидит он, отсидит!”. Цитирую. Сразу было видно, что это бандиты, и что им это не в первый раз.
— Как вы это поняли?
— По их поведению. Они были очень осторожны. Приезжали ко мне ночью, чтобы их никто не видел. Они требовали, чтобы я никому не рассказывала, что они мои адвокаты, не общалась с журналистами, не обращалась в полицию.
— Как долго они так к вам ездили?
— Около года. Запугивали, манипулировали, даже на допрос в НАБУ я ездила с Веремийчуком. Мне советовали молчать и вообще ничего не говорить на допросах. Хотя, учитывая то, как работает НАБУ, даже если бы я что-то рассказала, вряд ли бы это что-то дало. Взятка — и все. Никому не интересно, как и что произошло.
— Как вы узнали, что ваш супруг — в Молдове?
— Я полгода ничего не знала. Когда его вывезли, у него забрали документы, телефоны. Он со мной связаться не мог. Ко мне приезжал раз в две недели Смирнов. Звонил ему. Там с ним был охранник. Он звонил охраннику, и под контролем Смирнова я 5-10 минут в слезах разговаривала со своим мужем. Я с двумя детьми. Детям 15 и 6 лет, младший в садик ходил. У меня тогда было ощущение, что это просто геноцид моей семьи.
Светлана и Николай Чаус в Кишиневе. Фото: Инстаграм Светланы Чаус
— Почему за пять лет вы не обратилась в органы с заявлением о похищении собственного мужа?
— Потому что до 2019 года нам запрещали что-либо предпринимать. Да и потом тоже.
— Как в итоге вы приняли решение тоже выехать в Молдову вслед за мужем?
— В октябре 2016 мне Смирнов предложил выехать. Куда — не уточнил. Я отказалась. В декабре конкретно предложили поехать к мужу в Молдову. Сомневалась, но понимала, что могу тоже не вернуться. Они с Веремийчуком возмущались, что мы самые непорядочные клиенты. Но я никуда не поехала. В январе 2017-го во время очередного телефонного разговора мужу втихаря как-то удалось продиктовать мне свой телефон, я записала на салфетке. Из квартиры не могла с ним говорить, там была прослушка. Чтобы поговорить с мужем, мне надо было выходить на улицу. И тогда он мне сказал: “Я буду возвращаться. Что бы они тебе ни говорили, никуда не едь!”.
— То есть Чаус собирался возвращаться в Украину?
— Да. Он и не собирался уезжать. Он постоянно мне говорил: “Я буду возвращаться”. Он был в хороших отношениях с Бирсой, которая знала обо всем. Николай Алексеевич сказал нам с мамой идти к Бирсе и просить, чтобы она помогла нам вернуться. Я очень не хотела, представляла, как на меня будут смотреть в суде. Но он сказал, мол, это мой приказ, идите и просите, иначе нас никто не вернет. Сказал, ему угрожают. Они постоянно ему говорили: “Скажи спасибо, что тебя не кончили”. И мы пошли к Бирсе.
— Когда это было?
— В январе 2017-го, после Рождества. Сначала секретарь не хотел нас пропускать, но когда Бирса узнала, что это мы, нас приняли. Бирса сказала: “Не переживайте, мы все сделаем, все будет хорошо”. “Успокоила”. И мы ушли счастливые. Я там была с матерью супруга, ей 78 лет.
— В чем заключалась помощь Бирсы?
— С того момента в суде начали собирать документы моего мужа, освобождали его кабинет, и в том же январе Чауса срочно уволили. За прогулы. Это совпадение? Это еще раз доказывает, что она связана с его исчезновением. Она знала обо всем.
— Что происходило в это время с вашим мужем?
— Чаус все еще рвался в Киев. К нему в феврале 2017 приехал Сергей Лысенко, заставлял его написать первое заявление о политическом убежище. Он отказывался. Они сидели часов 5-6 за столом. Сначала Лысенко говорил с ним нормально, потом кричал, потом перешел на маты. А под дверью было 10-15 человек. Если бы он отказался, была бы прямая угроза его жизни. И Лысенко все повторял: “Скажи спасибо, что ты еще живой”. И так мой муж написал заявление об убежище. Под давлением. А все газеты начали писать: “Чаус написал заявление об убежище”.
Был еще альтернативный вариант. Адвокаты предлагали мне разводиться. Якобы чтобы спасти квартиру. На квартиру же наложен арест. Мне говорили, что у нас заберут квартиру, машину. Веремийчук говорил, мол, если хотите разводиться, давайте сейчас, потому что суды завалены.
— А вы что?
— Я поняла, что, если разведусь с мужем, я его не увижу больше никогда. Они все время намекали на это. Или разводись, и ты его больше не увидишь, или забирай детей и едь в Молдову. Я забирала документы детей из школы со слезами. Меня заставили выехать. Смирнов мне говорил: “Потерпите, надо уехать на 2-3 года”. Я не хотела жить в Кишиневе, это чужая для меня страна.
— То есть вы со Смирновым продолжали общаться уже после того, как вы выехали в Молдову?
— Какое-то время мы поддерживали связь. Пока он не получил должность при Офисе президента. А потом связь прекратилась. Перед тем как его назначили, он приезжал ко мне и делал одно предложение. Но об этом как-то в другой раз. Сейчас скажу самое важное: мне пришлось все бросить, чтобы спасти жизнь своему мужу.
— Когда вы приехали в Молдову с детьми, как обустраивали жизнь?
— С нами постоянно были охранники.
— Кто их нанял?
— Не знаю. Они менялись. Мне кажется, они даже сами не знают.
— Вам помогли оформить документы по приезду?
— Документы были, но не у всех.
— Как это?
— Я устроилась здесь на работу.
— На какую работу вы устроились в Кишиневе, позвольте спросить?
— Не буду говорить.
— Если не секрет, сколько денег уходило на проживание в чужой стране на протяжении 4 лет и где вы их брали?
— Я же говорю, что я работаю. Суммы называть не буду.
— Вы понимаете, что есть основания полагать, что вашу эмиграцию спонсировал Грановский?
— Лично я денег от Грановского не брала. У меня вид на жительство, я тут живу официально, как и дети. А вот мой муж со своими друзьями этот вопрос решить не смог. Он живет без документов, в ожидании, что ему позволят вернуться. До 2019 года мы даже пикнуть страну не могли. И думать не могли об этом.
— Что изменилось в 2019-м?
— В Украине появился новый президент.
— Как это повлияло на вас?
— Немного ослабло давление. Но не полностью. Все равно был тотальный контроль, запугивание, угрозы со стороны Лысенко и Грановского. Но Грановский с нами не контактировал прямо — только через Лысенко. А до этого в 2016-2017 годах — через Смирнова и Веремийчука. Но это те, с кем я сталкивалась. С кем связывался муж — не знаю.
Весь 2019-й мы отходили от этого всего, а потом у мужа начались проблемы со здоровьем: ЛОР-воспаление, которое дало свои осложнения. Давление снова началось с осени 2020 года. Лысенко начал требовать, чтобы муж написал второе заявление на политубежище. Муж сказал: “Нет”. Зимой давление стало еще жестче, а 18 января, когда в очередной раз к нам приехал Лысенко, у них, наверное, уже терпение закончилось.
— В каком смысле?
— Лысенко пришел к нам домой сам без предупреждения. В 18:32 он начал выламывать дверь. Мы очень испугались, он просто рвал эту дверь, как разъяренный бык. Напугал всю семью. Потом мужу позвонил охранник и сказал, что надо выйти поговорить. Он вышел. Они в коридоре очень громко выясняли отношения, чуть ли не до драки. И слышно было, что Лысенко заставляет Чауса писать заявление, а если нет, то валить в Приднестровье, или еще куда-то. Тогда вышла я.
— И что вы сделали?
— Лысенко со стеклянными глазами пошел на меня. Я его впервые увидела. Я его быстро сфотографировала. Поэтому и фото нечеткие. У него широко открылись глаза, его перемкнуло. Он начал успокаиваться, развернулся и пошел в сторону лифта. Я еще сказала, что обращусь в Европарламент и Европейский суд по правам человека. Он ушел. А после этого через 10 дней у матери Николая Алексеевича дотла сгорел дом. Может быть это совпадением? Это с целью запугать. После этого мой муж отключил телефон и прекратил общение с ними полностью. Но они общались с ним через молдавского адвоката.
— После окончательного решения Верховного суда Молдовы в предоставлении Николаю Чаусу политического убежища, обращался ли он в официальные органы Молдовы с любыми заявлениями о том, что он хочет и готов вернуться в Украину? Обращался ли он с такими заявлениями к детективам НАБУ?
— О детективах НАБУ ничего не знаю. Заявление в официальные органы Молдовы он не подавал, хоть и планировал. Не успел — карантин же. Все суды закрыты.
— Какие усилия Чаус предпринимал, чтобы вернуться в Украину на протяжении последних лет, если он этого хотел? Пытался ли выйти на связь с правоохранительными органами до или после смены президента в Украине? И если нет, то почему?
— Не могу за него отвечать.
— Подал ли Чаус второе прошение о политубежище?
— Нет! Он отказался. Поэтому они его и похитили вчера.
— Расскажите, как похитили Чауса?
— Муж повез ребенка на тренировку, он был с охранником. 12 часов дня, людное место, спортивный зал, дети как раз вышли с тренировки. Ребенок отстал, муж с охранником шли к машине. Стоит белый автобус, из него выскакивает шесть человек в темной одежде, в масках, закрывающих лицо. Трое бросают моего мужа в автобус, еще трое — охранника. Это похищение. Причём охранника даже избили: ему закрыли пленкой глаза, рот и выкинули в канаву, он потерял сознание. А когда пришел в себя, рядом никого не было. Он пришел домой через два часа. Тогда он все это и рассказал. Я сразу вызвала полицию, открыто уголовное дело, этим занимается следственный комитет по особо важным преступлениям. Они в шоке. Тут в Молдове спокойно, и такие события для них шок. Это для них как какой-то зоопарк.
— С вами кто-то выходил на связь после похищения супруга?
— Нет, никто. Что сейчас с моим мужем, жив ли он и где он, я не знаю. Но скажу одно: почерк 2016 года и почерк сегодня — один.
— Думаете, к этому похищению тоже причастен Порошенко и Грановский?
— Про Порошенко — я не знаю. Лично с ним мы не общались. И Грановского я тоже никогда не видела вживую. Сергея Лысенко 18 января увидела первый раз. Но Смирнов говорил, что у него личная связь с Грановским и с Лысенко. А про Порошенко — адвокаты сразу прошептали, что они от него. Но о том, что с ним кто-то встречается и получает от него указания, не знаю, а выдумывать не хочу.
— Что вы думаете по поводу информации молдавских Телеграмм-каналов, что ваш муж обнаружен в Румынии? Вы опознали его на фото, где стоит мужчина с завязанными глазами?
— Я не доверяю информации молдавских Телеграмм-каналов. Не знаю, есть и другая информация о его местонахождении. То, что он в Румынии — вряд ли. Сомнительная информация… По фото не могу сказать, он ли это. Говорят, что это Евросоюз и туда не так просто попасть.
— Все-таки, в чем причина похищения Чауса? Отказ писать второе заявление на политубежище?
— Чаус окончательно решил писать заявление о добровольном возвращении в Украину. Он собирался вернуться и дать показания. Вот почему его похитили. Он послал письмо в суд на имя Бирсы месяц назад, просил помочь коллег нанять адвоката. Никакой реакции. Почему нашему НАБУ и ГБР не интересно это? Со мной никто не связался ни разу. А знаете, почему? Потому что всем выгодно. Эти люди готовы на все. Все люди, которых я перечислила. Если они не вернут мне мужа живым и здоровым, если хоть одна волосинка упадет с его головы, будут отвечать за это.
